Джонас оказался закован в собственном теле. Руки не слушались, юноша не мог сделать и шага. Влажное от пота лицо раскраснелось, а взгляд метался из стороны в сторону в поисках спасения. Эйфория давно утихла; радость от могущества быстро обратилась в отчаяние.

«Отдал себя в угоду магии, так просто! Донум не откроется, пока огонь исходит из моих рук. Только бы сдвинуться с места, перебороть свое же тело…»

Пламя танцевало на поверхности шара, но Глас оставался холоден. Джонас уже не думал о том, удался ли обман. Он хотел спастись. Пламя все появлялось и появлялось, будто бесконечная огненная река, и страшная мысль промелькнула в голове драконьего наследника: «Почему Айя до сих пор не остановилась?» Почему отдает так много? Даже ее магии должен быть предел.

– Что с тобой? – одними губами прошептал Джонас.

Испуганное сердце пропустило удар, и мир переменился. Огонь исчез, и донум стал наполняться паром. Драконий сын, не поспевая за происходящим, по наитию отпрянул к самой стене, подальше от Гласа. О Владыки, он вновь чувствует свои ноги!

– Что… – вырвалось из его горла, и юноша испуганно прижал ладонь ко рту.

Огня больше не было, а туман, насыщаясь водой, закрыл Джонаса от глаз Анте. Медальон на груди остыл, и кожа вокруг покрылась испариной. Драконий сын оторвал амулет от себя, спрятав его в карман. Каждый вдох давался сложнее предыдущего, и Джонас, недолго думая, бросился из зала. Дверь открылась, и он вывалился в коридор, на всеобщее обозрение наследников, которые не знали, что происходило в стенах зала.

– Сын, – довольно протянул драконий глава и тут же замолчал, заметив состояние отпрыска. Джонас тяжело дышал, пряча руки в карманах влажного сюртука, а зрачки, едва видимые из-за его прищуренных от яркого света глаз, метались, пытаясь рассмотреть всех присутствующих.

– Я уже, папа, – рассеянно сообщил наследник, остановив ошалелый взгляд на Нависе. Дракон, сложив лапы на бесчувственной Лацерне, даже не отвел глаза. Добыча оставалась добычей, и не в правилах хищника было стыдиться победы.

– Пошел прочь! – накинулся Джонас на защитника брата, и, к удивлению присутствующих, голос наследника наполнился яростью. На глазах у заинтригованной знати сын Драконов замахнулся на Нависа, но тот, почувствовав настроение соперника, легко соскользнул с добычи и тотчас исчез в коридоре. Джонас, вовремя вспомнив о тайной ноше, придержал левую руку в кармане, правой поднимая тельце Лацерны. Бросив отцу краткое «Я ненадолго», он ринулся вслед за драконом брата. Интуиция подсказывала, что длинный хвост защитника приведет его к Мейсону, а сам брат наверняка где-то возле Айи. Следит за ней, как за диким зверем, которого нужно усмирить при первом же проявлении опасности. Мейсон невзлюбил наследницу престола еще со школьных времен, и с годами это чувство только крепло.

Джонас оказался прав. У единственной закрытой двери за поворотом коридора, прислонившись к косяку, без движения стоял хозяин Нависа. В коридоре Мейсон был один. Белесый дракон, сложив кольцами свое извилистое тело у его ног, шипел не переставая, словно хозяин понимал его нечеловеческий язык. Клокочущее сердце Джонаса, еще не забыв сладость могущества, просило сорваться на брата, но юноша сдержался, удивляясь чужеродной злости, вспенившейся внутри его тела. Рука Джонаса в кармане дрогнула, покрепче сжав опасный амулет. Магия будто перевернула верх дном его личность, вытащив на свет злость и старые обиды – все то, чему он старался не потворствовать.

Джонас остановился напротив брата, собираясь, если понадобится, силой прорваться в комнату позади него.

«Наверное, не пустит. Спросит, что нужно. Выскажется по поводу внешнего вида и поругает за отношение к Навису. Или же сообщит, что знает о происходящем?» – Джонас перебирал варианты, будто листки бумаги. О том, что Айя за дверью, он не сомневался.

– Проходи.

Одно тягучее слово, и весь пыл Джонаса испарился, словно капля под палящим солнцем. Мейсон опустил дверную ручку и отступил в сторону. Джонас, бросив на брата испуганный взгляд, сделал шаг в темноту, привыкая к скудному освещению. Он не был готов к тому, что увидит. Дверь за его спиной захлопнулась сама, и знакомое чувство липкой рукой коснулось шеи. В донуме было так же страшно.

– Медальон давай! – донесся из недр комнаты обозленный голос, и наследник Драконов испустил облегченный вздох. Айя не одна.

Перед его глазами словно из ниоткуда появился Глубина и вырвал протянутый артефакт. Настроение охранника легко угадывалось. Джонас, возрадовавшись присутствию сильного мага рядом с принцессой, не сразу понял всю уязвимость своего положения. Однако Долора сейчас больше интересовал медальон, который он тут же заковал в водную сферу.

Глаза быстро привыкли в темноте. Джонас положил спящую Лацерну у двери и двинулся вглубь комнаты. Он присел возле принцессы, чувствуя, как страх холодит кожу.

– Айя, – прошептал юноша, но подруга не отозвалась. Он потянул к ней руки и сразу отдернул их – по пальцам ударила вода, накрыв принцессу куполом, словно щитом.

– Не стоит, – предупредил Глубина, не сводя взгляда с медальона. Спрашивать о причине наследник Драконов не рискнул.

– Айя? – протянул обессиленный Джонас, надеясь, что страх в его голосе беспричинен. – Она жива?

– Еще да. Благодаря чему ты тоже пока жив.

Джонас сглотнул. Угроза была предельно ясной. Вода над рукой Глубины испарилась, и он, зарычав, кинул медальон на пол, избегая прикосновения к опасному предмету.

– Ее магия сейчас внутри тебя?

Вопрос при иных обстоятельствах вызвал бы удивление у Джонаса. Однако сейчас драконий наследник понимал, что Долор, снизойдя до разговора, не станет долго ждать ответа.

Наследник Драконов выложил все как на духу:

– Уже нет. Там, в донуме поток огня не прекращался, я не мог и пальцем пошевелить. Но потом… – Юноша запнулся. – Я не знаю почему, но огонь стал паром. Я смог двигаться и сразу выбрался из зала.

– Из нее, – надзиратель бросил настороженный взгляд на подопечную, – до сих пор уходит магия. Но не к тебе. Куда?

– В амулет? – робко предположил Джонас, подползая ближе к подруге.

Глубина тут же отмел эту идею:

– Кроме Анте, ни один предмет не может хранить магию. В медальоне нет сердца, где бы она накапливалась. В нем нет древесины анимы, способной удерживать магию, – я бы это почувствовал. Но сила принцессы все еще проходит через амулет и исчезает.

Напряженный мужчина подошел к отброшенному медальону. Тот поднялся в воздух, крутясь в вихре воды, и Глубина, распаляясь, прошипел:

– Он должен был уже сжаться до размеров песчинки, но этот кусок металла сопротивляется так, будто имеет собственную магию. Моя сила для него – ничто.

Водный поток стал совсем слабым, и амулет, жалобно звякнув, вновь оказался на полу. Глубина чувствовал, как гнев вытесняет магию из сердца. Так не пойдет. Он повернулся к Джонасу, от вопросов перейдя к приказам: